Чуть замешкавшись, гвардейцы последовали за командиром.
Закипела работа. Один из стражников ловко управлялся с весами, другой звонко щелкал планкой по шлемам реттийцев, замеряя рост – и оба сообщали результат писцу, который заносил данные в гроссбух. После чего начинался допрос:
– Ваше званьице, любезный? Сколько годиков служим? Наградочки, грамоты, именное оружьице? Тэ-э-эк, ясненько. Ноль-девять эталончика. Попрошу следующего...
Завладев вторым пером, сержант делал пометки в отдельном талмуде, морща лоб и сосредоточенно шевеля губами.
Фортунат Цвях, уже имевший удовольствие посещать Брокенгарц, наблюдал за процедурой из окна кареты. Венатор был ленив и благодушен, как сытый удав, который уже никуда не торопится. Главный казначей не скрывал умиления. Он щурился от удовольствия, цокал языком и бормотал:
– Образец! Образец для подражания! Точность и скрупулезность, скрупулезность и точность. Ах, какие молодцы!.. Кстати, господа, – обратился он к спутникам. – Вы заметили, что от сержанта не пахнет перегаром? Вспомните наших орлов! От них же за лигу разит! А этот, можно сказать, благоухает...
– Табаком, – мрачно закончил Кручек. – Не люблю табак. А хорошее вино – люблю. И вообще, что за ерундой они занимаются? Скажите им, что мы заплатим, сколько скажут – и дело с концом.
Пумперникель всплеснул руками.
– Как вы не понимаете?! А еще теоретик! Они производят подсчет! Определяют размер пошлины с нашей охраны. Строго по закону! Это ли не прекрасно?!
– А от стражника, – добавил охотник на демонов, – пахнет не табаком, а табачной ароматической водой. Самый модный запах в этом году. Если здешние сержанты следят за модой, я могу это лишь приветствовать.
– Еще бы ты не приветствовал! Ты и сам дымишь, как вулкан!
– Между прочим, Мэлис нравится, – слегка обиделся Фортунат.
Кручек умолк: критиковать вкусы бывшей ведьмы он не отваживался.
– Взвешено, измерено, подсчитано! – сержант вырос у распахнутых дверей экипажа. – Согласно прейскуранту магистрата – два гривнинга и три пфеньги.
Венатор нахмурился.
– В реттийских бинарах, значит... э-э...
– Один бинар и шесть монов, – хором ответили сержант и Август Пумперникель.
– О, вы знаете курс? – майской розой расцвел казначей. – Мои поздравления, офицер! Хотел бы, чтобы все наши военные...
– Обязан по долгу службы!
Сержант был польщен, но старался не подать виду.
– Уверен, вас ждет скорое повышение!
– Ваши слова, да Вечному Страннику в уши! – сержант принял два бинара и отсчитал сдачу: вплоть до грошовой мелочи. – Добро пожаловать в славный город Брокенгарц! Дорогу до гостиницы знаете?
– Знаем! – беззаботно махнул рукой Фортунат. – Прямо, прямо и еще раз прямо. У вас тут и захочешь, а не заблудишься!
С этими словами они въехали в город.
* * *До гостиницы «Дракон и Лилия», где им забронировали места, действительно пришлось ехать «прямо, прямо и еще раз прямо». Венатор ничуть не погрешил против истины. Миновав улицу Преумножения, реттийцы достигли цели в трех кварталах от центральной площади.
Над входом в гостиницу, оправдывая название, красовалась «дутая» чеканка, раскрашенная маляром. Благодушный дракон, подперев голову одной лапой, в другой держал чудесную лилию, с наслаждением вдыхая аромат цветка. Из ноздрей дракона курился дымок. На шее его висела золоченая медаль.
На медали были выбиты цифры: 3,7.
Гости принюхались: пахло лилиями! Честное слово! И не какими-нибудь, а совершенно конкретными, «дангопейскими тигровыми».
Снаружи гостиница выглядела пристойно. Трехэтажное здание темно-розового туфа, угловые эркеры, балконы второго-третьего этажей. На окнах – чистые занавески. Парадные ступеньки тщательно подметены, справа и слева от дверей – декоративные карлики-дубы в кадках. На двери – табличка на трех языках, включая реттийский:
«Есть свободные номера».
И сияющий колокольчик с витым шнуром, за который так и хочется дернуть.
– Прибыли, – сообщил Фортунат очевидное, выбираясь из кареты. – Капрал, спасибо за охрану в пути. В городе мы в опеке не нуждаемся.
Казначей не замедлил вмешаться:
– Будете сопровождать нас обратно через четыре дня, включая сегодняшний. Пока можете отдыхать. Мне сообщили, что вам надлежит остановиться...
– В «Верных друзьях», – закончил за него капрал. – Гостиница для военных. Знать бы еще, где она находится...
Он выжидательно смотрел на венатора, как единственного, бывавшего в Брокенгарце. Однако охотник на демонов лишь развел руками.
Мелодично звякнул колокольчик.
– Это рядом, господа военные! По улице Преумножения на два квартала назад – и направо. На третьем перекрестке увидите вывеску «Верных друзей». Гостиница на углу, не промахнетесь!
На ступеньках объявился портье – напомаженный, розовощекий, в бежевой ливрее с бледно-золотым шитьем и панталонах кофейного цвета. Портье был сама предупредительность и радушие.
– Благодарю, – кивнул капрал и ускакал во главе эскорта.
– Четыре дня, не забудьте! – крикнул вдогонку Август Пумперникель.
Фортунат Цвях поморщился. Ни к чему столько раз напоминать о сроке возвращения. Даже не обладая дурным глазом и скверным прикосом. Услышит небезызвестная Синяя Дама – и все пойдет наперекосяк. Бывали случаи...
И один только Матиас Кручек подивился странному поведению портье. Почему он с такой готовностью объяснял дорогу в чужую гостиницу? – и даже не попытался уговорить гвардейцев остановиться в «Драконе и Лилии»? Вдруг бы согласились?
Дополнительные постояльцы, заведению прибыль...
– Насколько я понимаю, мейстер Цвях, мейстер Кручек и герр Пумперникель? – обратился портье к гостям. – Счастлив вашей визитации, господа! Айн момент: я кликну слуг. Они возьмут ваш багаж и покажут кучеру место стоянки экипажей.
Багаж магов был снабжен «самобеглыми клеймами». Но к чему зря расходовать ману, заключенную в клеймах, когда имеются носильщики, и их услуги входят в стоимость проживания?
– Любезнейший! Что означает число «3,7» на вывеске отеля? – поинтересовался Кручек у портье, когда тот вернулся в сопровождении троицы усердных детин.
– Три целых, семь десятых эталона отеля. Сертификат Палаты мер и весов. Подтверждение Гильдии Отельеров в наличии. Можете ознакомиться: бумаги висят в холле, под стеклом.
– У вас все гостиницы сертифицируются? – слегка приподнял бровь Кручек.
– Разумеется! Гостиницы, лавки, прачечные: Это основа жизни и процветания Брокенгарца. К примеру, гостиница для военных – 1,5 эталона. А у нас – 3,7, представительский класс!
– Прекрасная система! – вмешался казначей, следуя за портье в холл отеля. – И каковы критерии эталона, к примеру, для гостиницы? Что соответствует стандартной единице?
– Я бы с удовольствием перечислил, но это займет много времени. С вашего позволения, я бы сначала хотел уладить все формальности с поселением. В своих апартаментах вы найдете справочник «Эталонные стандарты Брокенгарцского курфюршества». В любом отеле от двух эталонов и выше такой справочник есть в каждом номере.
– Весьма предусмотрительно! С каждой минутой мне все больше нравится ваш город.
– Я рад, герр Пумперникель!
– А ванны в номерах имеются? – буркнул приват-демонолог.
– Конечно! В любом отеле от трех эталонов... Желаете освежиться с дороги?
– Желаю!
– Ваш номер двадцать третий. Прошу записаться в книге. Карл! Наполни ванну в двадцать третьем!..
* * *Пока рыжеусый здоровяк Карл, деликатно прикрыв дверь в основные апартаменты, наполнял медную ванну горячей водой, Кручек успел разложить скудный багаж и изучить номер. С особой тщательностью он осмотрел матрас и постельное белье в поисках клопов. Однако не обнаружил даже следов пребывания вредоносных кровопийц. Характерный запах отсутствовал. Белье было свежее, накрахмаленное, и благоухало розмарином.
Оглядевшись напоследок, приват-демонолог с опозданием приметил над входом рунированный кругляш цимексморта. Под амулетом висел листок-сертификат. Как и надпись «Есть свободные номера» – на трех языках.
«Cimexmort («клопомор»). Оберег, предохраняющий жилье от клопов, тараканов, жигалиц-сосунков, мокриц и сколопендр. От летучих насекомых не защищает. Амулет постоянного действия, гарантированный срок использования – не менее 85 лет. Дата изготовления – ...»
– Свежий. И трех лет нет, – оценил доцент.
«...из натуральных природных компонентов: порошок сушеного снулля (тип «инкубонис»), кора дуба толченая, сера вулканическая, пыльца крестоцвета восьмилистного, экстракт lacrimosa vulgaris. Залито смолой горной пинии с добавлением сока молочайника. Амулет рунирован Аскольдом Граппом, магистром Высокой Науки, 1,8 эталона. Не создает побочных магических эффектов, безвреден для людей и домашних животных. 1,2 эталона защитного артефакта постоянного действия 1-ой категории.»
Кстати, об эталонах! Портье говорил...
Справочник – монументальный фолиант в переплете из сафьяна – обнаружился у окна, на столике пантерного дерева. Пятнистый стол с ножками в виде лап леопарда не слишком гармонировал с обстановкой номера, выдержанной в пастельных тонах. Но приват-демонолога не волновала эстетика интерьера.
Да, Матиас Кручек слышал об удивительных порядках, царящих здесь. В конце концов, он сам прибыл сюда для помощи в известных измерениях. Но теоретик никак не предполагал, что буквально вся жизнь этого крошечного государства:
Судя по разделам справочника, эталонизации в Брокенгарце подлежала любая мелочь. Гостиницы, лавки и прачечные, упомянутые портье. Мастерские, конюшни, мельницы, амбары, причалы, кареты... Люди-специалисты: золотарь и ювелир, кельнер и бургомистр. Движимое и недвижимое имущество. Предметы роскоши и утварь. Услуги девиц легкого поведения и труд палача.
В обязательном порядке.
Каждому сверчку – свой эталон.
«Если только фолиант – не плод тщательно продуманной мистификации!»
Последнюю мысль Кручек отмел сразу. В противном случае следовало допустить, что все население Брокенгарца вовлечено в заговор по обману доверчивых приезжих. И справочник написан исключительно с целью розыгрыша постояльцев «Дракона и Лилии».
– Ваша ванна готова, герр Кручек.
* * *Палата мер и весов располагалась на центральной площади, рядом с ратушей. Кручек с Пумперникелем отправились туда пешком. С Фортунатом приват-демонолог договорился встретиться ближе к вечеру в таверне «Чумазый Фриц». У Цвяха в городе имелись свои дела, так что пути старых друзей на время разошлись.
Главный казначей принарядился: кафтан песочного цвета с позументами, Орден Рачительности I степени, панталоны с бантами, башмаки с золочеными пряжками. Картину завершали легкая тросточка и саквояж телячьей кожи. Кручек вынужден был отдать должное молодому человеку, которому удалось соединить элегантность столичного франта с официальной представительностью.
Казначей глазел по сторонам, примечая надверные бляхи, таблички и вывески с выбитыми на них цифрами. Он щурился сытым котом, стремительно производя в уме некие вычисления. Молодой человек тоже успел ознакомиться со справочником, и непременно прихватил бы его с собой, если бы не изрядный вес последнего.
– И заметьте, – с воодушевлением, в третий раз за пять минут сообщал Пумперникель, – что в выходных данных значилось: «Книга соответствует 7,3 эталона справочного пособия»! Восхитительно!
Невозможность ежесекундно заглядывать в столь дивный труд – и та не могла омрачить безоблачного настроения Августа Пумперникеля. Он определенно был счастлив. «Я попал в рай!» – говорили его глаза.
В особый рай для арифметов и казначеев.
«Возможно, счастье является заразным, – размышлял Кручек. – Если так, то хорошо...» Он удивлялся, нигде не видя ни одной сточной канавы. Характерный запах нечистот не ощущался. Похоже, город был оснащен системой подземных стоков, куда, в частности, уходила прикрытая крышкой сливная труба, обнаруженная в ванной комнате.
Рядом с трубой стояла ночная ваза: про запас.
Однако причина бегства хандры крылась не только в отсутствии клопов и наличии канализации. Нежась в теплой воде, Кручек неожиданно для себя сформулировал безупречное опровержение 2-го постулата Родклифа Твердыни, лежащего в основе теории восходящего развития некоренных инферналов.
Это означало конец двухмесячной апатии и мыслительного застоя. Свежие идеи уже роились трудолюбивыми пчелами, унося нектар фактов и пыльцу рассуждений в грандиозные ульи научных концепций. Опровержение 2-го постулата с неизбежностью приводило к преобразованию теории восходящего развития в теорию развития циклического, что, в свою очередь...
«Удачно я оказался в Брокенгарце, – подумал Кручек, входя в здание Палаты мер и весов. – На Вальпургиалии собирается масса некоренных инферналов. И я смогу найти блестящие подтверждения новой теории...»
* * *Ознакомившись с бумагами реттийцев, сменный распорядитель Палаты без промедления провел их в залу Возвышенных Измерений. Соискатели на звание мага-эталона уже ждали. Белобрысый юнец-колдун, тучный волхв-аччендарий, похожий на дикого хрыча с усами-клыками; застенчиво улыбался коротышка-некромант в цветастой робе; беседовали о чем-то бранный маг, желчный и сухой, со степенным душкой-малефиком...
На длинном столе в образцовом порядке были выставлены приборы. Рунированные пробирки для взятия образцов крови. Шеренга небьющихся колб Стефануса с заключенными внутри лярвами-дегустаторами. Ауропробник на трехногом штативе, с вращающимся барабаном сменных реторт. И, словно полководец над войсками, выстроенными на плацу – дилигентивный манометр.
Считать общую мана-фактуру каждого из соискателей мог бы любой дипломированный маг. Однако при расчетах эталона требовалась невероятная точность, и манометр был незаменим.
Корпусом прибору служил череп морского змея, надежно защищая тонкую «начинку» от случайных внешних воздействий. Кроме того, череп с игольчатым гребнем и костным «ошейником» отвечал за функцию сообщения результатов.
Внутри сего впечатляющего вместилища обитала колония эфирных инсектоидов, спеленутых «кисеей стабильности». Едва к глазницам манометра прикасался человек или иное существо, обладающее запасом маны, инсектоиды без промедления откликались. Чем более сильный чародей прикладывал ладони к двум из шести глазниц, тем сильнее возбуждалась колония. От кисейного кокона, удерживавшего колонию, к внутренним стенкам черепа тянулись эластичные жгутики, передавая вибрации. Преобразующие цепочки рун приводили в действие инвокационные мембраны, и костяная «голова» вслух сообщала уровень маны испытуемого, с точностью до восьмого знака после запятой.
Примерно так Кручек объяснил действие манометра любопытствующему казначею. Ряд нюансов, утомительных для тех, кто несведущ в Высокой Науке, он опустил. С благодарностью выслушав пояснения, Август Пумперникель начал придирчиво изучать аккуратные стопки расчерченных бланков и незаполненных таблиц.
С этим предстояло работать непосредственно ему.
– Методика предварительного обсчета данных вам знакома?
– До мелочей, – кивнул Пумперникель.